Облака славы. Жизнь и легенда Роберта Э. Ли - Майкл Корда

Джексону едва удалось удержать свои позиции, а затем он был остановлен во время контратаки огнем тяжелой артиллерии с другого берега реки.

Слева разворачивалась еще более драматическая и кровавая сцена. На полпути вверх по пологому склону высоты Мэри над городом проходила частично затопленная дорога с толстой каменной "подпорной стеной", возвышавшейся над городом. Никто не мог выбрать более трудное место для атаки, чем Телеграфная дорога, но это не помешало Бернсайду, приказавшему обеим дивизиям Самнера и Хукера начать там атаку за атакой против войск Лонгстрита, несмотря на массированный артиллерийский огонь. Когда линии пехотинцев Союза поднимались по склону, конфедераты отстреливали их, как уток в тире. Это было одно из самых бессмысленных убийств в войне, которая была полна обреченных штурмов и безнадежных атак. Каждый раз, когда люди Бернсайда продвигались по телам своих убитых и раненых, их отстреливали.

Но Ли с растущей тревогой смотрел направо, где последовательные атаки федералов оттесняли линию Джексона назад, и где, как он мог видеть, брали пленных конфедератов.

Внезапно рядом с ним взорвалась артиллерийская установка. Он остался невредим, а затем с большого расстояния услышал над непрерывным грохотом пушек и мушкетов безошибочный крик повстанцев. Корпус Джексона контратаковал. Повернувшись к Лонгстриту, Ли сказал: "Хорошо, что война так ужасна - мы слишком любим ее!"

Эту знаменитую цитату обычно относят к восхищению Ли дисциплинированными рядами федералов, наступающих по полю, усыпанному телами тех, кто шел до них. На самом деле Ли сказал это, когда увидел потрепанные "баттернуты" А. П. Хилла * войска при Дип-Ран, когда они вышли из леса, чтобы контратаковать превосходящие по численности федеральные войска.

Федеральная угроза справа от Конфедерации была ослаблена страшной ценой, но волны атак на Сент-Мэрис-Хайтс не прекращались, что заставило Ли сказать Лонгстриту: "Генерал, они очень сильно наседают и, боюсь, прорвут вашу линию". Лонгстрит ответил: "Генерал, если вы поставите всех людей, находящихся сейчас по ту сторону Потомака, на этом поле, чтобы они подошли ко мне по той же линии, и дадите мне много боеприпасов, я убью их всех, прежде чем они достигнут моей линии. Посмотрите направо; там вам грозит опасность, но не на моей линии".

Тщетные атаки федералов справа постепенно сошли на нет, превратившись в "артиллерийскую дуэль", которую Джексон, похоже, выиграл. Однако справа интенсивность атак на затопленную дорогу на Сент-Мэрис-Хайтс возрастала. Воспользовавшись минутной паузой в сражении. Бернсайд удвоил свои попытки захватить дорогу, но был отброшен назад. В течение всего дня и до наступления темноты бой на левом фланге конфедератов продолжался, Бернсайд продолжал перебрасывать вперед бригаду за бригадой, упрямо бросая вызов военной мудрости, подкрепляя неудачу. "Никогда не было известно более смелых и отчаянных атак, чем те, что были предприняты против войск на затопленной дороге, - писал обычно немногословный Лонгстрит, - а груды и кучи трупов обозначали поле, подобного которому я не видел ни раньше, ни позже".

Для раненых это была ночь ужаса: температура упала, и люди замерзали насмерть в гротескных позах. Хотя Ли мог наслаждаться своей победой, это была ночь тревожных решений. Он, как и почти все его генералы, был убежден, что утром Бернсайд возобновит атаку, вероятно, пытаясь обойти линии конфедератов с фланга, а не предпринимать еще одну прямую атаку. Ли беспокоился, что боеприпасы его артиллерии могут быть исчерпаны. В конце концов он доложил военному секретарю Конфедерации: "Около 9 часов утра противник атаковал нашу правую сторону, а когда туман рассеялся, бой перекинулся справа налево и бушевал до 6 часов вечера; но благодаря Всемогущему Богу день завершился [атаками], отбитыми по всему нашему фронту. Наши войска вели себя превосходно, но, как обычно, мы вынуждены оплакивать потерю многих храбрецов. Я ожидаю, что сражение возобновится при свете дня. Пожалуйста, отправьте президенту".

На рассвете следующего дня, когда поле боя снова скрыл густой утренний туман, Ли выехал на поле боя, чтобы призвать своих людей окопаться. Но когда солнце наконец пробилось сквозь туман, открыв взору ужасающее поле мертвых и раненых, атаки не последовало. Он понял, что улицы Фредериксбурга были перекрыты самодельными баррикадами, словно Бернсайд готовился к отчаянному последнему бою. Тем временем длинные ряды войск справа от Конфедерации оставались неподвижными, их флаги развевались, словно в трауре. Союзные дивизии молчали, но многие заметили, что убитые лежали "голые и обесцвеченные" - их одежду в темноте сдирали солдаты Конфедерации. Ни Ли, ни даже смелый Джексон не думали об атаке конфедератов. Однако прусский адъютант Стюарта, майор Герос фон Борке, отнесся к этому решению критически. "Наш главнокомандующий, - писал фон Борке, - по-прежнему возражает против движения вперед, для которого, по моему мнению, уже упущена золотая возможность, если бы он был склонен к этому. . . . Ни один из наших генералов не осознавал масштабов одержанной нами победы, нанесенного противнику ущерба и степени деморализации вражеской армии". Даже после победы проблемы армии Северной Вирджинии повторились. У Ли не было средств для преследования противника. Запасы продовольствия, фуража и боеприпасов были на исходе; люди были холодны, голодны и истощены. И снова Ли пришлось довольствоваться победой числом: 12 653 потери федералов против 5 309 потерь конфедератов. По любому определению, это была великая победа, но не та, которая рассеяла избитого врага. Незадачливый Бернсайд попросил и получил перемирие, чтобы похоронить своих погибших и собрать оставшихся в живых раненых. Затем он переправил свою армию через Раппаханнок - понтоны и все остальное - и поместил ее в безопасное место вне досягаемости Ли.

Победа конфедератов при Фредериксбурге глубоко обеспокоила северян. Губернатор Пенсильвании сказал президенту Линкольну: "Это была не битва, а резня". Получив эту новость, Линкольн написал: "Если есть место хуже ада, то я в нем". Тем не менее, в конце концов, о сражениях нужно судить по тому, какое влияние они оказывают на историю, а Фредериксбург, хотя и продемонстрировал способность Ли выбирать место и время для сражения, ничего не изменил. Федеральная армия Потомака все еще находилась в Вирджинии, на северном берегу Раппаханнока, но Ли не вытеснил ее оттуда, ни одно иностранное правительство не было вынуждено признать Конфедерацию благодаря его победе, ни Линкольн не был вынужден начать переговоры о независимости Конфедерации. Обе армии вскоре заняли зимние позиции, чтобы зализать раны. Майор фон Борке был совершенно прав: "золотая возможность" для победы, подобной победе Вашингтона при Йорктауне, ускользнула от него. Ли пользовался всеобщим признанием на Юге, и даже северяне уважали его способности. Бернсайда же сменил "Боевой Джо" Хукер, который, возможно, был еще более некомпетентным генералом и уж точно менее